Остаться в живых
Финалистка крупнейшего международного конкурса красоты, красавица и умница четырнадцать лет терпела унижения и побои мужа.
Она как огня боялась супруга, понимая, что у него есть и положение в обществе, и деньги. Лишь этим летом ей удалось вырваться из семейного ада.
«ТЫ ВЫТЯНУЛА СЧАСТЛИВЫЙ БИЛЕТ…»
Ирина — стройная красавица лет тридцати пяти, серые глаза смотрят насторожено. Аристократичность черт, поворот головы невольно отсылают к обложкам глянцевых журналов. И правда, пятнадцать лет назад она стала победительницей крупнейшего международного конкурса красоты.
Жила в Минске, училась в университете, подрабатывала моделью. Как-то летом приехала в Москву. Здесь в Гостином дворе проходил один из модных показов. В конце вечера к ней подошел высокий красавец, статный блондин: Антон, старше на девять лет, бизнесмен.
Ирина подчеркивает: полюбила не потому, что богат и успешен: «Он большой эрудит, защитил кандидатскую по экономике, совершил несколько крупных открытий в области цифр».
Красиво ухаживал, буквально окутав заботой. Настаивал на свадьбе и рождении ребенка. В общем, демонстрировал серьезность намерений.
— Я говорила, что о замужестве пока мне думать рано, надо окончить университет. Он в ответ устраивал легкие ссоры, например, пытался выбросить кольцо, которое мне подарил, в мусорное ведро. Наверное, мне тогда стоило задуматься. Но я была очень молода, неопытна, до Антона у меня не было отношений с мужчинами, — с грустью вспоминает наша собеседница.
Антон уговаривал. Да еще минская родня Ирины настаивала: мол, ты вытянула счастливый билет, не упусти свой шанс… Так она оказалась замужем в Москве, очень быстро забеременела.
Дальше начинаются подробности, от которых бросает в дрожь.
«НИКЧЕМНАЯ, ЛИМИТА…»
Ирина беременна дочерью. Как-то просит мужа: закончились продукты в холодильнике, надо съездить купить — нужны деньги. Любимый неожиданно переходит на крик: «Если тебе нужны деньги, иди и зарабатывай. На панель иди, туда возьмут!»
Ирина тем вечером долго плачет, не понимая, почему любимый внезапно переменился…
Из загородного дома в Подмосковье, где живут, она ездит на учебу — перевелась из Минска в московский вуз. Машину не водила: муж подбрасывал до метро. Однажды рассердился из-за ерунды — высадил посреди дороги со словами: «Добирайся сама!» На улице зима, она — в положении… Оказалась в больнице, еле выкарабкалась.
— Когда родила, в дурном настроении Антон многократно заталкивал мои вещи в сумку, кричал: собирай свои пожитки и выметайся, а ребенок остается со мной! Ты никчемная, лимита…
Ирина рассказывает — голос дрожит, вздрагивает:
— Дочь (а ей сейчас тринадцать) хорошо помнит, как папа заставлял меня становиться перед ним на колени, чтобы я ползала и просила прощения. В чем была перед ним виновата, не знаю. Но он испытывал удовольствие от самого факта, что я стою перед ним на коленях…
Я устроилась на работу в строительную компанию. Получила права, купила себе машину. Бывало, выхожу на улицу к машине, а колеса спущены. Рядом Антон ухмыляется: «Накачивай давай колеса, тебе надо зад подкачать. Растолстела!»
Вспышки беспочвенной агрессии просыпались в нем все чаще и всегда неожиданно. И каждый раз подчеркивал: мол, идти-то тебе некуда, ты полностью от меня зависима.
«ЖРИ, Я СКАЗАЛ…»
Любила ли она, сейчас Ирина и сама не знает. Копила деньги на побег. Ведь пришлось бы снимать квартиру, заниматься разводом…
Однажды случайно проговорилась о своих планах свекрови. Спустя пару дней муж вдруг снова стал любящим и заботливым, как до брака. Скандалы и ругань прекратились. Он умолял начать жить заново: «Роди мне сына, наследника». Она снова поверила.
Антон вытянул из нее все накопления до копейки. Ирина забеременела, появился сын Степа. И ад в ее жизни продолжился на новом витке, пуще прежнего.
Ирина рассказывает в подробностях, долго, будто выплескивая накопившуюся многолетнюю боль:
— Дочка как-то не доела кусочек мяса, выбросили. Муж принялся копаться в помойном ведре, достал это мясо, бросил на сковородку, обжарил и заставил Машеньку съесть: «Не сметь выбрасывать продукты, жри, я сказал». Она ела, давясь слезами, — очень боится отца. Ей лет пять тогда было…
Нянь, помощниц у нас не было. Антон лишних трат не любил. В последнее время экономил настолько, что запретил… смывать дома унитаз. Говорил так: «Нечего воду транжирить — вечером, кто последний в туалет пойдет, за всеми сразу смоет».
При том, что небедный человек, есть имущество, в том числе за границей… Но требовал, чтобы мы не дома мылись, а в фитнес-клубе, все равно туда ходим заниматься, он и я.
У Ирины есть и аудиозаписи «бесед» с супругом: записала, поняв, что терпение лопнуло и готова обратиться в суд. Она дала нам послушать. Злобный мужской голос истерически надрывно кричит, буквально через слово переходя на мат: «Ты … ничего в своей жизни … не заработала».
Когда муж скандалит, уточняет с болью Ирина, дети забиваются в угол и плачут, сердце разрывается на них смотреть.
«ОРУЖИЕ В ДОМЕ БУКВАЛЬНО ПОВСЮДУ»
— С Ириной мы познакомились этим летом, — говорит юрист Наталья Смирнова. — Она обратилась за юридической помощью. Когда начала рассказывать о своей семейной жизни, даже у юристов, всякое в жизни повидавших, волосы встали дыбом!
Наталья демонстрирует видеозапись. На кадрах — карабин «Вепрь», закопанный в детских вещах.
— Оружие принадлежит Антону, в доме оно буквально повсюду, — поясняет Ирина. — Он кичился своей дружбой с местным отделением полиции: «Да они за бутылку коньяка мне делают все справки!»
Последние месяцы мне было особенно страшно оставаться с ним в доме, потому что у него сейчас трудности в бизнесе, срывался все чаще. И я решилась на побег. Взяла дочь и сына, личные вещи и документы. Мне помогали юристы и вызванные сотрудники вневедомственной охраны. Трижды вызывала полицию — зафиксировать, что в доме оружие. Но они ехали по адресу почему-то пять (!) часов. Да я и не ждала, что приедут. Они ведь не приехали, когда я их вызывала: в тот день муж меня избил, буквально изуродовав лицо.
Сейчас Ирина с детьми живет в центре для женщин, переживших семейное насилие, и готовится к разводу.
— Антон нас разыскал, приезжает. Умоляет сохранить семью, — поделилась Ирина по телефону накануне публикации материала. — Некоторые сотрудники комитета по опеке мне говорят: «Ну дайте ему еще шанс, что вам, жалко…» Не жалко — страшно.
Источник: